Международный информационно-аналитический и научный портал
ОТКРЫТЫЙ ФОРУМ АВТОХТОННЫХ НАРОДОВ КАВКАЗСКО-КАСПИЙСКОГО РЕГИОНА
Суббота
27 апреля 2024 года
12:56:25 МСК

История Талышского ханства Теймур бек Байрамалибеков

29.06.2020
История Талышского ханства Теймур бек Байрамалибеков

 

Мир Мустафа-Хан Талышинский был сын Кара-Хана, являющегося родным сыном Мир Аббас-Хана, прибывшего из Персии в Талышский край, где он, как благочестивый, справедливый, набожный и добрый сеид, происходящий от прямых потомков Магомета, был избран всеобщим народным голосованием Халифом для управления страною. По смерти Мир Аббас-Хана, халифом стал его родной сын – Мир Кара-Хан, который как законный наследник, стал владеть Талышинским Ханством самостоятельно и независимо от Персии, хотя оно номинально считалось в ее подданстве, а после него вступил в управление ханством Мир Мустафа-Хан, который будучи храбрым, воинственным и надеясь на свою силу, вовсе не признавал даже номинального подчинения Персии, питая на душе тайное намерение перейти в под протекторат России, опасаясь посягательства Персии на его независимость и самостоятельность. У Мир Мустафа-Хана были следующие дети: шесть сыновей – 1)Мир Гасан-Хан 2)Мир Гусейн-Хан 3)Мир Маммед- Хан 4)Мир Акпер-Хан 5)Мир Аббас-Хан 6)Мир Исмаил-Хан и две дочери: Бягим Ага-Ханума и Беюк Ханум.

Узнав о наступлении императорских войск в подвластный ему Северный Азербайджан, Фет-Али-Шах обеспокоился и очень встревожился, опасаясь за целость своего государства; а потому он, чтобы привлечь на свою сторону Мир Мустафа-Хана, как близкого сильного соседа и иметь в нем военную поддержку, хотел породниться с ним, желая женить своего наследника – Аббас-Мирзу на его дочери – княжне Бягим-Ага Хануме. Для этой цели он снарядил в Мае 1803 года и отправил сватов, состоявших из двадцати высокопоставленных сановников и почетных духовных лиц во главе с министром иностранных дел Мирза Бизюрк-Ханом и главным придворным Муштаидом Ага-Мир-Фаттою, коих Мир Мустафа-Хан принял достойно и любезно.

Передав привет от своего повелителя, Мирза Бизюрк Хан вручил Мир Мустафа-Хану конфиденциальное письмо английского консула, написанное по-фарсидски с таким обращением: «Ваше ханское сиятельство. Его Шахское величество соблаговолило сватать вашу дочь – княжну Бягим-Ага-Хануму за своего наследника – Аббас-Мирзу и намеревается заключить с Вами военный союз, прошу Вас исполнить желание Шахан-Шаха, ибо это родственное сближение принесет Вам обоим впоследствии большую пользу во всех отношениях. Хотя Вы имеете ориентацию к русскому императору, по примеру Закавказских ханов, надеясь, что он предоставит Вам право на сохранение своей самостоятельности и независимости, но я искренно не советую Вам перейти под протекторат России, ибо самодержавный царь сначала погладит Вас по головке, а потом, подчинив своей власти, он задушит Вас, держа своей железной пятой, под которой Вы долго будете стонать и вопить; но на Ваш стон и вопль никто не откликнется, и тогда вы не сумеете освободиться из-под тягостного гнета самодержавия. В заключение считаю нужным привести следующую притчу, имеющую глубокий мудрый смысл: в лесу на обширной площади, покрытой густою сочною травою, паслись дикий козел и одичалый конь, которые жирели и тучнели день ото дня от сытного корма, живя между собою дружно и мирно  в благостройном спокойствии; но впоследствии козлиная дружба опротивела коню и окончательно расстроилась, благодаря беспокойной шалости козла, который, желая играть с конем, то бодал его рогами, то стукался лбом в брюхо, то упирался поднятыми передними ногами в его тело; словом, он своею драчливостью надоедал и причинял большое беспокойство коню; поэтому он просил аллаха прислать человека выручить его из адской тяжелой жизни, дав себе слово покориться ему и исполнять безропотно все его работы, лишь бы избавится от драчуна – козла навсегда. Не успел произнести свою мольбу, как неожиданно из лесу вышел дровосек с вязанкою дров на спине. Узрев издали пасшихся на лугу козла и коня, он положив наземь свой груз, сделав из веревки оброть, направлялся к ним. Увидевши приближавшегося человека, козел удрал и быстро скрылся, а конь не двигался и стоял на своем месте, как вкопанный. Дровосек смело подошел к нему, быстро схватил его за гриву, живо надел на голову ему оброть, навалил на него свою ношу, сел и приехал к себе домой. Приготовив вьючное седло, дровосек оседлывал ежедневно рано утром пойманного жеребца и ездил в  лес за дровами, доставляя их в город для продажи. Через короткое время дровосек стал зажиточным, продавая дрова два раза в день, но зато конь худел день ото дня от тяжелых работ, лишившись набранного на воле жира, сильно раскаиваясь в своей грубой ошибке и опрометчивости, но уже было поздно; бывший великолепный, красивый жирный жеребец стал исхудалою, изнуренною извозною клячею. Возвращаясь однажды из лесу в город, этот конь, тяжело навьюченный плахами дров, увяз в топком и вязком месте и как ни старался выкарабкаться, не мог освободиться и, выбившись из сил, упал в грязь и издох».

Остерегательное письмо английского посланника при Персидском дворе заканчивалось такими словами: «Ваше ханское сиятельство. Остерегайтесь  от той печальной участи, какая постигла несчастного жеребца, околевшего от истощения сил и мочи. Подумайте о будущности Ваших потомков, не погубите их и не делайте несчастными. Пока Вы живы, Ваши родственники могут пользоваться внешним почетом и вниманием со стороны императорского правительства, но после Вашей смерти они лишатся своей независимости и свободы и будут порабощены; а Ваша страна сведется к полному подчинению и эксплуатации, превратившись в рабскую колонию русского самодержавного царя. Сжальтесь над своими потомками и не доведите их до рабства».

Когда письмо английского посланника было прочитано ханским секретарем – Эмиром Кулибеем во все услышание, в присутствии всех приезжих гостей и придворных чиновников, тогда Мирза Бизюрк-Хан просил Мир Мустафа-Хана не отказать в просьбе Шахан-Шаха, желающего женить своего наследника Аббас-Мирзу на его дочери – княжне Бягим-Ага-Хануме, приняв во внимание ту громадную пользу, какую доставит это родство впоследствии обеим сторонам, обязав обоих родственников помогать друг другу в случае могущей быть опасности и необходимой военной нужды. Все присутствовавшие лица присоединились к мнению Мирза-Бизюрк-Хана и просили исполнить желание шаха. Дав свое согласие на шахское предложение и высказав свою благодарность Мирза-Бизюрк-Хану за высокую великую честь, оказываемую ему его шахским величеством сим сватовством, Мир Мустафа-Хан приказал своему секретарю принять и представить следующие привезенные свадебные предварительные подарки ханше: одну дорогую тирмя-шаль, стоившую 800 золотых рублей, один крупный бриллиантовый перстень – ценою в 3000 рублей, пару роскошных бриллиантовых серег стоимостью в 4000 руб. одно золотое зеркало с бриллиантовою оправою, ценою в 6000 руб. и одно большое ожерелье из крупных жемчужин, ценою в 5000 руб. Породнив шаха и заключив вдобавок военный союз с Мир Мустафа-Ханом Талышинским, Мирза-Бизюрк-Хан и вся свита, погостив две недели, выехали обратно в Тегеран с конфиденциальным письмом к шаху, в котором Мир Мустафа-Хан «уверял его в своей преданности и глубоком почтении к нему, поклявшись священным Кораном не нарушить условленного союза, не изменять ему никогда и в силу состоявшегося родства обязался помогать шаху во всех военных действиях против внешних и внутренних врагов, соблюдая данное условие свято и ненарушимо».

По отъезде из Ленкорани вышеупомянутых высокопоставленных лиц, Мир Мустафа-Хан, невзирая на свою обещанную священную клятву, не откладывая своего задуманного серьезного дела в долгий ящик, созвал экстренный ханский совет для обсуждения и разрешения вопросов о совершившемся сватовстве и о военном союзе с Фет-Али-Шахом, пригласив всех своих придворных сановников с секретарем Эмир-Кулибеем во главе, почетных ахундов с муштаидом и других влиятельных богатых купцов, на котором он обратился к собравшимся лицам со следующею речью: « Дорогие братья, хотя я принял предложение Фет-Али-Шаха, согласившись выдать свою дочь за его сына, наследника персидского престола – Аббас-Мирзу, заключив даже с ним военный союз для оказания друг другу взаимной помощи во время войны с кем-либо, но теперь я совершенно раздумал и категорически отказываюсь от его родства и союза с ним, мотивируя тем, что он желает породниться со мною не из-за моей дочери, а замышляет увеличить свою территорию присоединением к ней моей земли путем хитро задуманного сватовства, намереваясь лишить меня моей самостоятельности и независимости; а потому я не верю ему, опасаюсь его злого умысла. Если я согласился на родство с Фет-Али-Шахом, то я совершил эту сделку с заранее обдуманной целью, как диверсию, дабы отвлечь его внимание и снять с себя всякое враждебное подозрение: успокоив его временно, я хочу заручится покровительством белого могущественного русского царя. Следовательно, для достижения моей заветной мечты необходимо отправить депутацию в Петербург к императору с ходатайством о принятии Талышинского ханства под свой милостивый протекторат для того, чтобы обезопасить себя от Персии».

Услышав из уст своего повелителя слово о приглашении «русов» в Талыш, все присутствовавшие на собрании лица яростно протестовали против его мнения, не желая прихода императорских войск, во избежание агрессии; а ханский секретарь Эмир Кулибей выступил против него такими доводами, выражаясь резко: «Будучи жадными и алчными к захвату чужих земель у слабых государств и к порабощению других национальностей, имея в своём распоряжении бесчисленное множество храбрейших, доблестных и неустрашимых солдат, - русские самодержавные цари, обуреваемые и одушевляемые ревностным желанием расширить свою территорию за счёт других, поставили себе целью покорить и подчинить своей власти все мусульманские государства и ханства, держать их под своим гнётом и железной пятой, стараясь стереть их с лица земли, пользуясь их неподготовленностью к войне, распространяя свою религию среди нас, вытесняя нашу; а потому мы просим и умоляем тебя, Хан, опомниться и не погубить нашей родины и избавь нас от опасных врагов, которые, как победители, могут закабалить и задушить нас своими притеснениями разными поборами и налогами, надеть на всех талышинцев свое тягостное ярмо, отняв твою самостоятельность и независимость. Лучше теперь отказаться от своего пагубного намерения, а после будет поздно: тогда никто не сумеет помочь тебе и нам; а потому нам придётся долго стонать под оковами царского самодержавия, лишившись своей золотой воли и свободы».

Игнорировав все приведённые доводы и оставив их без всякого внимания, Мир Мустафа-Хан лаконически и решительно заявил им: «Русы» приглашаются мною для охраны и защиты моей страны от насильственного вторжения персов на мою территорию; поэтому я и слушать Вас не хочу, ибо я охотно поверю великодушному «белому царю», нежели коварному деспотическому шаху».

Объявив собрание закрытым, он добавил: «Вы были приглашены сюда для того, чтобы узнали о моём намерении, а не для подачи совета, так как я никому не позволю вмешиваться в мои политические дела».

Удручённые, взволнованные самым неприятным впечатлением, полученным от речи Мир Мустафа-Хана, все слушатели разошлись по домам, передавая его анафеме за безрассудный поступок.

Настояв на своем требовании, Мир Мустафа–Хан избрал депутацию из самых достойных, толковых, опытных и преданных ему советников вместе  со своим сыном – Мир Гасан-Ханом, во главе, состоявшую из десяти почётных уважаемых лиц. Все привезённые Мирза Бизюрк-Ханом ценные вещи были присвоены Мир Мустафа-Ханом, и, как утверждали внуки его, переданы своему сыну – Мир Гасан-Хану для поднесения их государыне – императрице – Елизавете Александровне, супруге Александра Первого.

Получив наказ и вышесказанные дорогие подарки для царицы, депутация выехала 1-го июня 1803 года верхом на лошадях из Ленкорани в сопровождении своих вооружённых всадников и нукеров с ханским ходатайством перед государём императором о принятии Талышинского Ханства под свое покровительство, дабы обезопасить его территорию от вторжения Персии и обеспечить его свободное существование и независимость. Она ехала через Джеватское ханство по старой Гаджикабулской дороге в Тифлис, где она представилась генерал-лейтенанту князю Цицианову, как главнокомандующему, который, узнав о цели поездки её в Петербург, вручил ей официальный приказ на имя всей администрации об оказании ей содействия в беспрепятственном проезде и о гарантировании ее от могущей быть на пути опасности. После изнурительного месячного томительного пути, депутация, перенося всевозможные лишения и невзгоды на дороге, подвергаясь разным опасностям, благополучно прибыла в Петербург, где она через неделю была принята благосклонно императором Александром 1, который, благодаря доброму влиянию своего воспитателя, швейцарца Логарна, ученого педагога – филантропа, являвшегося защитником слабых, свободных самостоятельных стран и врагом всякого насилия и произвола, уважил просьбу талышинцев и согласился дать высочайшую грамоту на имя Мир Мустафа-Хана Талышинского о сохранении его независимости, самостоятельности, всех ханских прав и владений; взяв Талышинское ханство под свое покровительство, производя самого Мир Мустафа-Хана в генерал-лейтенанты, а сына его - Мир Гасан- Хана в полковники за добровольный переход под протекторат России.

Взяв у министра иностранных дел на прощальной аудиенции высочайшую грамоту, Талышинская депутация выехала обратно на родину и прибыла в середине августа в Ленкорань, где она вручила ее лично Мир Мустафа-Хану. Получив царский приказ о принятии Талышинского ханства под протекторат могущественного Российского императора, наградившего его генеральским чином, он от радости устроил большой торжественный банкет, пригласив всех богатых именитых купцов, придворных чиновников и муштаида со своими главными почетными ахундами. Находясь в восторге от прекрасного результата, достигнутого депутациею, он, не скрывая своего счастья, обратился к приглашенным и с пафосом произнес: «Братья, благодаря моей политике, мы теперь гарантированы навсегда от нападения Фет-Али-Шаха, который не осмелится «всунуть свой длинный нос» в мою территорию, боясь могущественного белого царя, а потому мы надолго можем наслаждаться благополучием нашей тихой и спокойной жизни, не нарушая тишины и порядка.»

Услышав эту речь, все встали со своего места, подходили к нему поодиночке и поздравляли его с этим «отрадным событием в жизни талышинцев», желая ему здоровья на многие лета; но только ханский секретарь – Эмир Кулибей был угрюм, мрачен, и не только не поздравил его, но он наоборот пессимистически высказался против этой гнусной проделки, предвидя дурные последствия, сказав: «Наша спокойная жизнь недолго продолжится, ибо шах отомстит нам за нашу опрометчивость, оплошность и необдуманность до прихода императорских войск, которые в случае войны с Персией выручат тебя из беды без сомнения, одержав блестящую победу над нею, спасая твою самостоятельность и твои владения; но зато после твоей смерти, твои потомки и крестьяне долго будут стонать и страдать, находясь под гнетом самодержавного царя. Словом, ты своим действием погубил навсегда свою родину, превратив ее в будущую рабскую колонию русского императора, могущего держать мусульман в ежовых руковицах и распространять вдобавок свою религию, вытесняя нашу».

Хотя приглашение «русов» на Талыш держалось в строжайшей тайне, но оно скоро обнаружилось, несмотря на то, что Мир-Мустафа всегда переписывался с министром иностранных дел – Мирза-Бизюрк-Ханом и в своих переписках уверял его в искренней преданности и в глубоком благоговейном почтении к Фет-Али-Шаху, который не обращал должного внимания на вероломный и коварный поступок Мир Мустафа-Хана по следующим доводам: во первых, он был сильно и серьезно занят в течение четырех лет усмирением восставших Закавказских ханов; во вторых, он предполагал и даже был убежден в том, что тот, как клятвонарушитель, опомнившись и раскаявшись в своем преступном и изменническом поведении, опять вернется на его сторону, но грубо ошибся, что доказывает нижеприведенный факт: желая склонить Мир Мустафа-Хана на сторону Шахан-Шаха, Мирза-Бизюрк-Хан отправил к нему его двоюродного брата – Сеид Казым-Хана, надеясь, что он сумеет повлиять на своего упрямого кузена, но его предположение не увенчалось успехом: прибыв в Ленкорань с означенным поручением в качестве примирителя, Сеид Казым-Хан, как родной доброжелатель, стал упрашивать и уговаривать его присоединить своих аскеров к персидским и вместе бороться против императорских войск, дабы прогнать их обратно и освободить Закавказье от них навсегда, уверяя его в том, что Шахан-Шах даст ему грамоту на вечное независимое владение своим ханством, да вдобавок расширит его территорию, назначив новую границу, начиная от Энзелинского Мордаба до речки Болгар-чай, принимая во внимание, что пребывание царских армий пагубно отразится на свободном существовании Закавказских ханов и обратит всех мусульман в бессловесных рабов. Выслушав все вышесказанные доводы Мир Мустафа-Хан отверг его предложение и не исполнил просьбы, сказав: «Я готов быть рабом русского самодержавия, нежели самостоятельным ханом персидского шаха».

Потерпев полное фиаско, Сеид Казым-Хан вернулся в Тегеран и доложил обо всем Мирза-Бизюрк-Хану, коим доведено было до сведения Фет-Али-Шаха. Потеряв всякую надежду на примирение с «упрямым талышом» последний немедленно послал курьера с экстренной эстафетою в Тавриз к наследнику Аббас-Мирзе о принятии репрессивных лир к наказанию коварного изменника – Мир Мустафа-Хана Талышинского. Получив строгий приказ, принц повелел Аманулла-Хану двинуть свое войско на Талыш, захватить клятвонарушителя и доставить его живым в Тавриз для передачи смертной казни.

Сделав распоряжение об отправке необходимого количества войск под начальством своего сына Мир Гасан-Хана для оказания сопротивления наступающему под командою Аманулла-Хана персидскому отряду, Мир Мустафа-Хан, боясь, что неприятель может застать его врасплох и взять в плен, перенес свою резиденцию из городской крепости в приморское селение Гамушевань, защищенное с востока Каспием, с запада Гамушеванским озером, с юга он огородил его широкою глубокою водною канавою,  соединив озеро с морем, вывел над краем ее высокий земляной вал и построил таким образом недоступную крепость, могущую смело отражать вражеское наступление.

Чтобы отразить и остановить нашествие неприятельских персидских полчищ, Мир Гасан-Хан пошел со своими ратниками против Аманулла-Хана с целью сопротивляться ему: при встрече двух неприятельских войск произошла ожесточенная и отчаянная битва, продолжавшаяся с восхода до заката солнца, окончившаяся полною неудачею для талышинцев, которые, несмотря на свое мужественное сопротивление, потерпели жестокое поражение от персидской армии и обратились в позорное бегство со своим полководцем Мир Гасан-Ханом и с большим трудом им удалось избежать грозившего им поголовного истребления, успев во время скрыться от преследования врагов в селение Кирдяны и оттуда переправились на киржимах и лодках по озеру в укрепленное селение Гамушевань, где Мир Мустафа-Хан ждал их с нетерпением, опасаясь за жизнь своего сына. Все побежденные воины, разбежавшиеся от страха в разные стороны, постепенно являлись сюда, как на сборный пункт и проживали здесь временно в ожидании возобновления нового сражения, надеясь одержать победу над войском Аманулла-Хана с помощью императорских солдат; но узнав о том, что по Мугани идут на Ленкорань через Гамушевань Сулейман-Хан и Ибрагим-Хан, имея каждый в своем распоряжении по 5000 (пять тысяч) сарбазов под начальством Каджарского Мустафа-Хана, Мир Мустафа-Хан покинул Гамушевань и переехал на киржимах со всеми жителями, семействами и войсками на  остров Сару на жительство, будучи не в силах бороться против них, дабы обезопасить себя от приближавшегося натиска неприятеля. Разбив наголову Мир Гасан-Хана и нанеся смертельный удар его войску, Аманулла-Хан, как победоносный полководец, триумфально въехал в Ленкоранскую крепость, где оставшиеся жители во главе с почетными стариками и ахундами встречали его с хлебом и солью, вручив ему ключи от крепости. Ему была отведена в ханском дворце роскошная квартира, убранная прекрасными коврами, розами и гирляндами зелени, с цветами, устроено было отдельное угощение ему и его армии. Несмотря на радушное гостеприимство,  оказанное ему обывателями, он арестовал всех парней и отправил их в Ардебиль и Решт на жительство, боясь, что они могут перебежать к своему хану на помощь, а мужчин средних лет, и даже стариков казнил за то, что они не могли остановить своего взбалмошного, безрассудного хана идти против единоверного шаха. В этой войне погибла масса талышинцев и осталось много сирот и вдов, благодаря зверству и бесчеловечности Аманулла-Хана, не дававшего никому пощады, мстя Мир Мустафа-Хану за его большое зло, пагубно отразившееся на его несчастных крестьянах.

Сулейман-Хан и Ибрагим-Хан со своими отрядами, под командою Каджарского Мустафа-Хана прибыли в Ленкорань 1 Июня 1812 г. через селение Гамушевань, найдя его пустым, видя одно доброе, приветливое отношение на своем пути со стороны крестьян, которые везде встречали их с хлебом и солью, и доставляли им самим и войскам их провиант, съестные припасы и фураж бесплатно. Приходом упомянутых военных сил количество персидских войск в крепости увеличилось и сосредоточилось до 15 тысяч отборных сарбазов.

Узнав о взятии Ленкоранской крепости и о бегстве Мир Мустафа-Хана на остров Сару и зная, что он, как разбитый и побежденный враг, не осмелится напасть на крепость, невзирая на нахождение при нем русского отряда в количестве 400 солдат под командою капитана 1-го ранга Веселого, Аббас-Мирза взял из войск Талышинского Ханства 13 тысяч воинов на подмогу себе и, оставив в крепости только один гарнизон в 2000 человек под оружием, под командою Гаджи Ахмед-Хана, двинулся в августе 1812 года с 12-тью орудиями и 30 тысячною армиею к Араксу на Карабаг с целью отвоевать отобранные у него бывшие подвластные ему ханства обратно, намереваясь использовать восстание Закавказских ханов против императорского русского владычества; «но он, вблизи Асландузского брода, у реки «Дарвад-чай», потерпел полные поражение от внезапной атаки двухтысячной армии под командою молодого, храброго полководца – генерала Котляревского; персидские полчища потеряли все свои орудия и знамена, пятьсот аскеров взято в плен, а десять тысяч персов насчиталось на поле сражения убитыми, по окончании битвы, сам же Аббас-Мирза едва спасся утром, пробившись с 20 всадниками, ускакал из виду в Тавриз без оглядки, оставив свое воинство на произвол судьбы», как повествует событие минувших времен военный историк – генерал-майор Потто во втором томе своей книги «Утверждение русского владычества на Кавказе.»

Узнав о переводе тринадцати тысяч сарбазов из Ленкоранских персидских войск в армию Аббас-Мирзы и будучи уверен в том, что оставшийся в крепости отряд в 2000 воинов не осмелится напасть на него – Мир Мустафа-Хан, оставив свое семейство, женщин, детей, стариков и старух на острове Саре с двумястами вооруженными караульщиками, в конце июня 1812 года переехал со своими войсками и с находившимся при нем русским батальоном капитана Веселого обратно в Гамушевань, где он, приняв во внимание приближение дождливого осеннего и холодного зимнего периода, заранее обеспечил войско необходимым зданием, построив обширные, теплые казармы для солдат, большие просторные конюшни и хлевы с яслями для лошадей, рогатого скота и баранты, уютное помещение для офицеров, особый отдельный дом под квартиры для самого генерала и военного штаба, зная отлично, что Котляревский придет для взятия Ленкоранской крепости. Построены были также амбары для хранения съестных припасов, для обоих войск и кухни. По приказанию Хана, провиантмейстер заготовил провиант вдоволь и все нужные припасы, коими он наполнил провиантские магазины. Привезены были из лесу в достаточном количестве дрова, из селений сено, саман, ячмень и отруби для лошадей. Словом, провиантмейстер приготовил заблаговременно всю нужную провизию для людей и фураж, зная хорошо, что по наступлении дождливой осени прекращается всякое сообщение между его станом и селениями, вследствие отсутствия колесной дороги, превращающейся в это время в непроходимое болото - грязи; а потому покупатель лишён всякой возможности приобретать что-либо необходимое. Запасшись таким образом заблаговременно всем нужным и потребным количеством на зиму дров, фуража и скота, как для своей, так и для шедшей на помощь ему императорской армии, Мир Мустафа-Хан, опасаясь нападения персидских войск на его резиденцию, ждал с нетерпением своего освободителя и спасителя генерала Котляревского, «который, уничтожив своим двухтысячным отрядом 30-ти тысячную армию Аббас-Мирза дотла» и получив подкрепление из Мигри выступил в поход из Агоглана в Талыш с одною дивизией в 1500 пехотинцев, 500 казаков с 6-ю орудиями и переправившись 18 Декабря через Аракс, на другой день прошёл 80 километров по Мугани напрямик без дорог через солончаки, вязки и топи, не имея ни дров, ни воды, даже ни провинта, ни фуража, борясь со стужею и мятелями, преодолевая отважно все трудности, препоны и преграды, встречаемые на своём тяжёлом мучительном пути. Наткнувшись на степи 20 Декабря на кочевых шахсеванцев, которые частью разбежались, частью попали в плен, потеряв весь свой скот, Котляревский вступил 20 того же месяца в пределы Талышинского Ханства, где найдено было около трёх тысяч Карабагских семейств, уведённых иранцами в плен; а прикрывавший пленных персидский отряд конницы, состоявший из 500 всадников, увидев издали приближение русских войск, бежал второпях в Аркевань, оставив захваченных в неволю людей без надзора. Рассеяв передовой отряд персов, шедший на усиление своих войск в Талышинском ханстве, Котляревский двинулся в Аркевань, оставив 22 Декабря на реке Караязе 200 пехотинцев, 170 казаков и одно орудие для прикрытия тыла и охраны отбитых карабагцев с пленными шахсеванцами. Комендантом Аркеванской крепости, считавшейся тогда недоступною, состоял Садых-Хан, который несмотря на свою храбрость и имея в своем распоряжении 2000 воинов с четырьмя пушками, мог не только оказать смело сопротивление наступавщей дивизии Котляревского и даже нанести чувствительный урон, благодаря тем благоприятным стратегическим условиям, в какие она была поставлена; но он, не приняв никаких мер к защите своей позиции, оставив два орудия, весь артиллерийский запас, в громадном количестве провиант и фураж, покинул без боя своё укрепление и поспешно отступил перед врагом, невзирая на то, что оно защищено было с одной стороны рекою Виляж-чай, а с другой – непроходимыми чалтычными топкими и вязкими местами, что давало ему большое преимущество и перевес над противником.

«Для преследования бежавших персиян Котляревский послал отряд в 400 егерей и 300 казаков под начальством подполковника Ушакова, который гнал и бил их на расстоянии 15 верст, убив до 300 неприятелей, взяв в плен 50 русских беглецов, отбив 600 лошадей». Несмотря на лёгкость успеха в  победе над персами, Котляревский не забывал, что подкреплений ему ждать неоткуда и поэтому он старался обезопасить и упрочить за собою пройденный путь, для чего он оставил во взятой Аркеванской крепости 100 ратников с одним орудием, отправив назад на речку Караяз для защиты тыла

200 пехотинцев с одним орудием и всю конницу, пришедшую в невозможность далее действовать.

Таким образом из 1970 человек и из шести орудий, с которыми Котляревский выступил из Карабага, 970 воинов и три пушки были им оставлены в тылу для защиты и охраны.

Взяв Аркеванскую крепость без всякого сопротивления, благодаря опрометчивости и оплошности Садых-Хана, Котляревский обратился к жителям Талышинского Ханства со следующим воззванием: «Народы Талышинские. Войска великого и всемогущего на свете русского императора всероссийского пришли сюда освободить вас из рук персиян – ваших разорителей. Останьтесь в домах ваших и будьте уверены, что имущество ваше неприкосновенно. Русские – не персияне и не разбойники: они не будут грабить Вас. Я требую от Вас только, чтобы всякий, могущий носить оружие, обратил оное против ваших притеснителей – персов, кои будут вскоре наказаны войсками всемилостивейшего моего государя императора, требую, чтобы вы добивали остатки сих изуверов и пересекли им пути к побегу, когда настигнет их наше победоносное оружие. Обещаю вместе с ним прощение тем из вас, которые обманом и обещаниями персидскими вовлечены были предаться им добровольно. Таковые лица должны явиться ко мне, или к своему законному хану, не опасаясь наказания, ибо слово русское не есть слово персидское: русский не знает коварства и не имеет никакой нужды в обманах».

Это воззвание ободрило разорённых и ограбленных талышинцев, которые взявшись охотно за оружие, начали истреблять на горах и в лесах бежавших персиян.

Желая помочь Гаджи Ахмед-Хану присоединением своей армии к его войску, Садых-Хан двинулся с двухтысячным отрядом и с двумя пушками прямо в Ленкорань, идя по лесу и минуя Гамушевань, как укреплённую позицию Мир Мустафа-Хана. Прибыв на место своего служения он в тот же день, несмотря на свою усталость, созвал экстренный военный совет, на котором по детальном обсуждении вопроса об охране крепости, постановлено было защищать ее до последней капли крови и никоим образом не сдаться добровольно врагу. Комендантом крепости был выбран Садых- Хан, как опытный храбрый полководец, который вступив в отправление своих обязанностей, принял самые энергичные меры к защите крепости,  дабы удержать её в своих руках, для чего возведены были батареи на углах для обстреливания подступов к укреплению с севера и запада, а с востока и с юга крепость была прикрыта морем и рекою. Поручив надзор за нею молодым офицерам и сарбазам, он сам зорко следил за движением русских войск, опасаясь внезапного нападения, имея в своём распоряжении 4000 отборных воинов.

В дополнение к постановлению военного совета Аббас-Мирза прислал Садых-Хану приказ такого содержания: «Надеясь на твою честность и глубокий патриотизм, я вполне уверен в том, что ты не изменишь своему отечеству, а будешь защищать вверенную тебе крепость до смерти, не отступая малодушно перед неприятелем, если даже целые горы вражеских сил ополчатся и восстанут с ожесточением против тебя и твоих храбрых воинов, зная что защищаемая крепость составляет собою ключ к сердцу Персии. Да поможет тебе великий аллах в осуществлении нашей надежды».

Сие письмо было прочитано во всеуслышание всем офицерам и сарбазам, которые в один голос закричали: «Клянёмся аллахом и священным именем его пророка, что умрём, не сдадимся врагу живыми, а будем драться до смерти.»

Письма Котляревского и Садых-Хана друг к другу.

24-го Декабря 1812 года Котляревский выступил тихим шагом из Аркевани со всеми своими захваченными у врага трофеями и прибыл 25 того же месяца рано утром в Гамушевань, где он присоединил гарнизон Веселого к себе и составил отряд в 1500 человек, с которым он 26 декабря подошёл к крепости и в ту же ночь обложил её. Желая избежать кровопролития, Котляревский послал 27 Декабря коменданту крепости Садых-Хану письмо с требованием сдачи следующего содержания: «По воле моего главнокомандующего я пришёл освободить Талышинское владение из рук персиян и следовательно должен взять Ленкорань. Зная Вас, сколько со стороны храброго, столько же благоразумного предводителя, считаю необходимым предуведомить, что ваше сопротивление будет напрасно. Какой бы вы отличный полководец ни были, но вы не лучше Аббас-Мирзы, потерявшего при Асландузе десять тысяч убитыми, пятьсот пленными, все свои знамёна, орудия и у вас войско ныне не больше, как тогда было при Асландузе, где он едва спасся, пробившись с 20-ю всадниками и бежал в Тавриз, имея в своём распоряжении тридцать тысяч войск, а у нас всего было две тысячи бойцов. Воины великого всемогущего на свете Российского государя императора, разбившие Аббас-Мирзу на голову, теперь находятся здесь и сверх того присоединены к ним те герои, которые до сего времени находились в Талышинском ханстве. И так, когда Аббас-Мирза не мог устоять против нашего победоносного оружия, невзирая на то, что его полчище числом превышало наше в 15 раз, то, конечно, вы отразить наш смертельный удар не сможете, будучи несильными; а потому я предлагаю вам согласиться сдать крепость добровольно, во избежание вредного и напрасного пролития крови, пощадив своих и моих ратников. Подумайте, что вы, следуя благоразумию, сохраните жизнь, достоинство и имущество ваше и всех командующих; в противном случае потеряете все, не внемля гласу здравого рассудка. Впрочем мой долг вам сказать, а в вашей воле избрать; только после я буду прав перед богом и человечеством. На сие послание ожидаю ответа через три часа и для того мною приказано не бомбардировать крепости впредь до получения от вас ответа.

В ожидании мирного и доброго ответа остаюсь – П.С.Котляревский. 27 Декабря 1812 года г.Ленкорань».

«Генерал Котляревский.

Получив Ваше мирное предложение, считаю своим долгом высказать вам несколько едких и горьких слов, могущих произвести на вас самое неприятное впечатление своею правдивостью, отвергая ваше мнение по пунктам. Вы пишете: «я пришёл освободить Талышинское Ханство из рук персов», позвольте мне, генерал, не верить вашим лживым словам, ибо вы, говоря откровенно и прямо, явились закабалить и угнетать талышинцев. Пока Мир Мустафа-Хан жив, ваше правительство станет защищать его ханские права, относясь к нему лично с должным вниманием и даже почётом; но как только он умрёт, его наследники лишатся своей независимости и самостоятельности, обратившись в бессловесных и несчастных рабов, по вине безумного и недальновидного дегенерата Мир Мустафа-Хана, который преследуя только свои личные цели для удовлетворения своего властолюбия, будучи бездушным и очерствелым эгоистом, вовсе не думал о печальной и безотрадной будущности своих потомков, которые предадут его анафеме за то, что он пригласил вас сюда, вручив судьбу своей родины неверным пришельцам – насильникам, превратив свой народ в бессмысленных плебеев. Стоны и вопли погибших людей, вовлеченных в сети себялюбца интригана - Мир Мустафа-хана лягут вечным проклятнем на нем до тех пор, пока крепко стоят Талышинские горы, кои отдадут заунывные грустные звуки, оплакивая горькую несчастную участь обманутых талышинцев.

Вы пришли не освободить Талышинское Ханство «из рук персов», а расширить свою территорию за счет чужой земли. Неужели вам тесно живется в своем величайшем в мире государстве, что вы ищете простора? Отличаясь ненасытною жадностью ваши императоры поставили себе целью подчинить своей власти все слабые царства, а в особенности мусульманские, пользуясь их неподготовленностью к войне, Чем освободить чуждых вам людей, живущих на расстоянии двух тысяч верст от вас, не лучше ли избавить и спасти своих крестьян из под гнета и оков ваших помещиков?

Вы предлагаете мне «сдать крепость добровольно; в противном же случае вы будете правы перед богом и человечеством». Что за красивая и гуманная фраза? Разве вы веруете в бога? Сомневаюсь: если-бы вы веровали в него и любили-бы человечество, то вы не вели-бы своих несчастных солдат на бессмысленную бойню и на верную гибель, а пожалели бы их самих, жен и детей и дали–бы им спокойно жить на родине, а не водили- бы их на такую даль из-за пагубной прихоти вашего царя. Вы пишете: «во избежания напрасного пролития крови». Кто служит причиною пролития крови? Мы или вы? Оставив свою страну, невзирая на колоссальную её величину, вы как разбойники, вломились в наши пределы, грабя и убивая нас безжалостно. Мы о вас и не думали, но вы вторглись в наш край, изумив нас своим кровожадным дьявольским ликом, застав

Талыши не хотят погибать на войне против Армении: протесты в Азербайджане

17.09.2022
Талыши не хотят погибать на войне против Армении: протесты в Азербайджане

Талышское население Азербайджана наконец-то проснулось, выходя на протестные акции по всей стране.

Талыши не хотят погибать на войне против Армении: протесты в Азербайджане

17.09.2022
Талыши не хотят погибать на войне против Армении: протесты в Азербайджане

Талышское население Азербайджана наконец-то проснулось, выходя на протестные акции по всей стране.

Талыши не хотят погибать на войне против Армении: протесты в Азербайджане

17.09.2022

‘We don’t even know where Azerbaijan is’: The Syrian mercenaries driven by poverty to die in a distant war

11.10.2020
‘We don’t even know where Azerbaijan is’: The Syrian mercenaries driven by poverty to die in a distant war

Hundreds of Syrians are said to be fighting in the conflict between Armenia and Azerbaijan, driven there by the need to earn money, report Bel Trew and Rajaai Bourhan

SOS! ГОТОВИТСЯ УБИЙСТВО ФАХРАДДИНА АБОСЗОДА В ГОБУСТАНСКОЙ ТЮРЬМЕ!

21.09.2020
SOS! ГОТОВИТСЯ УБИЙСТВО ФАХРАДДИНА АБОСЗОДА  В ГОБУСТАНСКОЙ ТЮРЬМЕ!

ГОТОВИТСЯ УСТРАНЕНИЕ ЛИДЕРА ТАЛЫШСКОГО НАРОДА ФАХРАДДИНА АБОСЗОДА!

Новые иностранные захватчики, угрожающие арабскому миру, - это не персы и не русские, а турки

16.09.2020
Новые иностранные захватчики, угрожающие арабскому миру, - это не персы и не русские, а турки

Есть и другие иностранные игроки, которые пытаются объявить Турцию новым преступником Восточного Средиземноморья.

Talishistan Times призван поднять вопрос коренных народов Азербайджанской Республики

15.07.2020
Talishistan Times призван поднять вопрос коренных народов Азербайджанской Республики

Портал Talishistan Times – открытый форум для всех угнетенных народов Азербайджана.

Amnesty International: «Азербайджан должен освободить талышских активистов»

06.07.2020
Amnesty International: «Азербайджан должен освободить талышских активистов»

Международная правозащитная организация «Amnesty International» выступила с официальным заявлением, в котором потребовала от азербайджанских властей незамедлительно освободить талышского ученого Фахраддина Аббасова (Абосзода) и блогера талышского происхождения Эльвина Исаева.

Об исторических и этнокультурных связях Ирана и Восточного Кавказа, Интервью с известным востоковедом, доктором филологических наук, профессором Гарником Асатряном

25.06.2020
Об исторических и этнокультурных связях Ирана и Восточного Кавказа,                                                          Интервью с известным востоковедом, доктором филологических наук, профессором Гарником Асатряном

Иранское влияние было велико в Дагестане почти во все времена. Восприятие этой страны на Кавказе, в том числе в Дагестане, всегда было позитивным.

Проживающий в США азербайджанский ученый призывает вырезать все нацменьшинства в Азербайджане и готовиться к «смертельной войне с армянами»

24.06.2020
Проживающий в США азербайджанский ученый призывает вырезать все нацменьшинства в Азербайджане и готовиться к «смертельной войне с армянами»

«Все русские и армяне должны быть изгнаны из Азербайджана. 259 тысяч русских надо гнать как собак, а оставшихся 30 тысяч армян всех до единого необходимо уничтожить, ибо все они фашисты.